«Современный русский перевод Библии как важная веха современного этапа истории отечественного христианства»

Выступление игумена Иннокентия (Павлова) на Общероссийской 
научно-практической конференции
«Свобода совести и религиозная жизнь в Российской Федерации:
20 лет« спустя. 1991-2011». – Санкт-Петербург, 1-2 августа 2011 года.

Уважаемые коллеги,
Прежде всего позвольте приветствовать вас от имени Российского Библейского Общества, религиозной организации, объединяющей христиан различных конфессий, как мирян, так и служителей церковных, добровольно посвятивших себя тому, чтобы Священное Писание было доступно в нашей стране всякому желающему его читать на своем родном языке.

Образование в 1990 г. Библейского Общества Советского Союза, ставшего на следующий год, то есть ровно 20 лет тому назад, действовать под своим историческим названием Российское Библейское Общество (РБО), явилось результатом утверждение в тот переломный этап в истории нашей страны принципов свободы совести в жизни российского общества и в государственной политике. С Божьей помощью РБО с тех пор успешно развивалось принеся в этом году достойный плод своей деятельности – современный русский перевод Библии, поступивший в широкую продажу 1 июня сего года.

Но прежде, чем я кратко расскажу вам о тех принципах, которыми руководствовалось РБО, приступая к этому переводу, мне необходимо кратко остановиться на событиях, которым скоро исполнится двести лет, а именно на создании первого Библейского Общества в нашей стране и на связанном с ним первом русском библейском переводе.

Если первое в истории Британское и Иностранное Библейское Общество (БИБО) явилось результатом частной инициативы ряда служителей и мирян, относящихся к различным британским христианским деноминациям, а не следствием политики государственной в Великобритании Англиканской Церкви, то в России всё сложилось как раз обратным образом. Визит в Санкт-Петербург в 1812 г. эмиссара БИБО Джона Патерсона, связанный с необходимостью организовать здесь печатание Библии на финском языке для нужд образованного в г. Або (Турку) Финского Библейского Общества, вызвал интерес князя Александра Николаевича Голицына, от которого как от главноуправляющего иностранными исповеданиями зависело положительное решение данного вопроса. Голицын в то время был главным фаворитом императора Александра I и к тому же с 1803 г. занимал должность обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода Православной Грекороссийской Церкви. Это привело к тому, что с соизволения Всероссийского самодержца в Санкт-Петербурге также было образовано Библейское Общество, причем  в качестве его учредителей на его первом генеральном собрании выступили представители высшей государственной бюрократии и члены Святейшего Синода, а также руководящие деятели других христианских церквей, находившиеся в столице империи. Конечно, среди членов того Библейского Общества в течение его не слишком продолжительной истории (1813-1826 гг.) было немало искренних добровольцев и энтузиастов, но все же характер учреждения насажденного «сверху» сыграл свою роль в его судьбе, имея в виду как его достижения, так и его последующее закрытие. Первоначально предполагалось, что Библейское Общество в Санкт-Петербурге будет заниматься распространением Священного Писания на всех языках народов Российской империи, кроме славянского. Но уже в 1814 г. оно становится и основным дистрибьютером славянских Библии и Нового Завета, издаваемых по благословению Святейшего Синода. А 4 сентября того же года, будучи в Вене на Общеевропейском конгрессе, Александр I повелел впредь Библейскому Обществу именоваться Российским. Последнее обстоятельство совпало с весьма знаменательным событием. Именно тогда император смог впервые прочитать Библию, изданную в Санкт-Петербурге Библейским Обществом тиражом свыше 7 тыс. экземпляров.  Это был французский перевод с латинской Вульгаты, выполненный в 1672-1693 гг. Луи-Исааком Лемэтром де Саси (1613-1684) и его последователями1. Языком образования и воспитания в российских дворянских семьях в XVIII в. стал французский, вот почему французская Библия была издана тиражом намного превышавшем потребность французской колонии в России. Ее главным читателем стала российская аристократия.

Понятно, что перед образованным российским обществом тогда встал вопрос о необходимости собственного национального библейского перевода. Вообще, знакомство с историей библейских переводов в Новое время, когда печатная коммуникация способствовала росту народного образования и практике индивидуального чтения, убедила меня в том, что и новые библейские переводы появлялись тогда, когда образованное общество стало выдвигать соответствующий духовный запрос. Другое дело, кто в тогдашней абсолютистской России мог выдвинуть такой запрос? Понятное дело, ее самодержец. Вот, в конце 1815 г., при возвращении своем из-за границы император «изустно повелел президенту Российского Библейского Общества (А. Н. Голицыну), дабы он предложил Святейшему Синоду искреннее и точное желание Его Величества доставить и россиянам способ читать слово Божие на природном своем российском языке, яко вразумительнейшем для них славянского наречия, на коем книги Священного Писания у нас издаются».

Уже в качестве обер-прокурора Голицын передал 26 февраля 1816 г. пожелание императора Святейшему Синоду, который постановил, чтобы новый перевод выполнялся под наблюдением синодальной Комиссии духовных училищ, а его издание, сначала Нового Завета вместе со славянским текстом в параллельной колонке, осуществлялось уже РБО1. У этого дела среди других  нашлось двое выдающихся исполнителей – ректор Санкт-Петербургской духовной академии архимандрит Филарет (Дроздов), впоследствии митрополит Московский (1782-1867), и профессор еврейского языка той же академии священник (впоследствии протоиерей) Герасим Петрович Павский (1787-1863). Архимандрит Филарет по поручению Комиссии духовных училищ разработал правила для переводчиков, вполне отвечавшие уровню тогдашней библейской филологии. Работа над переводом шла довольно споро. На первых порах руководивший переводчиками архимандрит Филарет взялся переводить Евангелие от Иоанна, а о. Г. Павский стал переводить Евангелие от Матфея. Труды по переводу Четвероевангелия были завершены в 1817 г., а в 1820 г. был закончен перевод всего Нового Завета. Далее о. Г. Павский взялся за перевод ветхозаветных книг и уже в январе 1822 г. был издан Новый Завет с Псалтирью. А в 1824 г. было отпечатано Пятикнижие Моисеево в русском переводе. Тиражи изданий впечатляют. Так Новый Завет на славянском и русском языках вышел тиражом более 56 тыс. экз., тогда как русская Псалтирь была издана уже в более чем 100 тыс. экз.

Увы, но Пятикнижие, будучи напечатанным до читателя так и не дошло. Связано это было с тем, что как раз в мае 1824 г. князь Голицын попадает в опалу и удаляется с двух своих самых значительных должностей – министра духовных дел и народного просвещения и президента РБО. И хотя Общество формально было закрыто в 1826 г. уже новым императором Николаем I, его деятельность фактически была свернута после опалы Голицына. Последняя стала возможной ввиду интриги другого императорского фаворита – военного министра графа А. А. Аракчеева, решившего безраздельно влиять на государя. В качестве главного орудия своей атаки на Голицына и на РБО, как на его главное детище, Аракчеев использовал тогдашнего президента Российской академии адмирала А. С. Шишкова. Еще в начале александровского царствования Шишков выдвинулся как государственный идеолог. Собственно, ему принадлежат такие понятия как «русский народ» и «русский язык», до середины 20-х гг. XIX в. именовавшиеся российскими. Последнее было связано с тогдашней имперской политикой, ставившей целью интегрировать малороссов, как тогда официально называли украинцев, и белорусов в единый русский народ, наряду с россиянами, или же великороссами. В 1813 г. (как раз в год образования РБО) Шишков был поставлен во главе Российской академии, бывшей по образцу Французской академии высшим учреждением по вопросам российского языка и словесности. Уже тогда Шишков зарекомендовал себя как ярый противник РБО и в особенности перевода Священного Писания на живой язык. Последнее явилось следствием антинаучной шишковской «теории», согласно которой язык словенский (в 40-е гг. XIX в. в трудах немецких филологов он получит закрепившееся за ним название церковнославянского) есть ни что иное, как высшая стилистическая форма русского языка. А посему, согласно Шишкову, недопустимо переводить Библию на язык театра и улицы. Собственно, эта «теория», впоследствии показавшая свою полную несостоятельность в результате развития славянской и русской филологии, и стала тем тараном, которым было сокрушено РБО и на три десятилетия остановлено дело русского библейского перевода.

Возобновлено оно было по инициативе Московского митрополита Филарета (Дроздова)  уже в 1856 г., когда Святейший Синод находился в Москве по случаю коронации нового императора Александра II. При этом нельзя сказать, что Московскому святителю, не забывшему свое любимое детище – русский библейский перевод, все его коллеги – русские православные иерархи и богословы сочувствовали в его начинании. Тем не менее, 10 сентября 1856 г. Святейший Синод решил положительно вопрос о русском переводе Библии, хотя и не для церковного или учебного, а только для его частного употребления. В 1860 г. по благословению Святейшего Синода вышло из печати Четвероевангелие на славянском и русском языках в двух колонках, а в 1862 г. весь Новый Завет. Следует отметить, что это был не принципиально новый перевод, а пересмотр прежнего, в чем значительную роль сыграл ближайший помощник митрополита Филарета в научной и духовно-просветильной сфере ректор Московской духовной академии протоиерей Александр Васильевич Горский (1812-1875), до конца своей жизни уделявшей серьезное внимание святому делу библейского перевода. 

Полностью русская Библия, получившая название Синодальной, как выпускавшаяся по благословению Святейшего Синода, вышла в 1876 году. Если посмотреть на нее с исторической точки зрения, то следует признать, что она стала невольным даром Православной Грекороссийской Церкви как раз зародившимся в период работы над ее переводом русским протестантским движениям, которые получили мощнейший инструмент проповеди – Священное Писание на родном языке. 

В дальнейшем Синодальный перевод встречал немало критики, прежде всего в связи со своим литературным качеством. Так что перед Поместным Собором Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. был уже поставлен вопрос о санкционировании нового библейского перевода. Однако по известным историческим обстоятельствам приступить к этой работе тогда не удалось. Таким образом, Синодальный перевод стал для христиан, говорящих на русском языке, единственным доступным их восприятию на долгие десятилетия. Причем его роль особенно возросла с 60-х гг. ХХ столетия. Без какого либо соборного или синодального определения он был введен тогда в качестве того перевода Библии, который стал использоваться в духовных школах Московского Патриархата при преподавании в них библейских и богословских дисциплин, окончательно вытеснив в этом качестве перевод церковнославянский. Еще ранее, в конце 40-х и в 50-е гг. руководивший Издательским отделом Московской Патриархии митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич) (1892-1961) практически в каждом номере «Журнала Московской Патриархии» помещал в качестве образцовой свою проповедь, в которой Священное Писание цитировалось исключительно по Синодальному переводу. Собственно, благодаря усилиям этого энергичного церковного деятеля в 1956 г. Московская Патриархия выпустила свое издание Синодальной Библии, первое с 1926-1928 гг., когда эта Библия в каноническом составе и Новый Завет были опубликованы Всероссийским союзом евангельских христиан, руководимым Иваном Степановичем Прохановым (1869-1935). Ну а после Второго Ватиканского Собора, санкционировавшего проведение богослужений на живых языках, Синодальный перевод стал использоваться и Католической Церковью в России, сначала за богослужением, а с 1990-х гг. и в богословском  и религиозном образовании.

Когда в конце 80-х гг. появилась возможность возродить библейскую деятельность в нашей стране, то Объединенные Библейские Общества (ОБО) прежде всего стали устанавливать контакты с Русской Православной Церковью в лице таких ее учреждений как Издательский отдел и Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата. Представителей ОБО там весьма любезно принимали. С ними подписывали всевозможные декларации о сотрудничестве. Более того, в 1990 г.  под соответствующем иерархическим руководством в РПЦ были образованы Северо-Западная библейская комиссия (Ленинград – Санкт-Петербург), Белорусская библейская комиссия (Минск) и, наконец, Патриаршая и Синодальная библейская комиссия, которую возглавил новоизбранный Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Тем не менее, тогда же в 1990 г. в нашей стране нашлись христиане разных конфессий - миряне и церковные служители, которые следуя принципам ОБО, образовали Библейское Общество Советского Союза, преобразованное на следующий год в Российское Библейское Общество. И именно ему довелось стать ведущим инструментом библейской работы в нашей стране – как издателю и дистрибьютеру Священного Писания, в тех переводах, в которых нуждаются церкви России. Я не стану теперь говорить об этой стороне деятельность возрожденного РБО. Свой дальнейший рассказ я хочу посвятить вышедшей теперь Библии в современном русском переводе.

То, что необходимость в таком переводе созрела следует хотя бы из двух обстоятельств. 

Первое. Русский литературный язык теперь значительно отличается от того языка, на который переводилась Библия в XIX в., так что чтение ее уже вызывает затруднение, особенно у людей неподготовленных. 

Второе. Библейские науки за прошедшие 120 лет (если иметь в виду 1996 г. когда РБО приступило к своему переводу) испытали весьма значительный прогресс, в свете которого как в текстуальной базе, так и интерпретации многих библейских пассажей произошли серьезные уточнения, которые необходимо использовать при современном переводе. Следует сказать, что к выполнению своей главной миссии по обеспечению доступности Библии, что в первую очередь следует понимать как доступность ее восприятия, РБО шло не спешно и взвешенно. Прежде всего была учтена позиция российских церквей, которые солидарно высказались за Синодальный перевод как используемый в церковном учительстве. Так, 15 октября 1990 г. в Москве было принято заявление трех Библейских комиссий РПЦ, одобренное ее Священным Синодом 25 октября того же года. В этом заявлении в частности говорилось: «Используемый сейчас Русской Православной Церковью так называемый Синодальный перевод <…> представляет собой одну из отечественных церковно-исторических и национально-культурных ценностей. <…> Наличие как в церковнославянском библейском переводе, так и в Синодальном русском переводе ряда мест, которые являются результатом не совсем точного перевода библейских оригиналов, равно как наличие в обоих этих переводах рада мест, не совсем ясных сейчас для слушающего и читающего, является бесспорным. Это обстоятельство, однако, не дает никаких оснований для отказа от использования этих двух переводов в качестве основы всей библейской работы в Русской Православной Церкви и для замены их в качестве такой основы новыми переводами Библии <…>  Следует осуществить постепенное совершенствование обоих названных переводов, имея в виду прежде всего духовные интересы самых широких кругов православных верующих».

«Постепенное совершенствование» Синодального перевода так до сих пор остается лишь пожеланием. В свою очередь РБО в 1996 г. утвердило на своем Правлении 17 июня  переводческие принципы, выработанные ее научно-издательским комитетом, в которых, в частности, были зафиксированы следующие два принципиальных положения. 

Первое: 

«В своей издательской деятельности РБО исходит из того, что в ближайшей перспективе Синодальный перевод останется основным «церковным» текстом русской Библии для большинства российских конфессий (под «церковным» понимается текст используемый в церковной проповеди и – там, где дозволяется использовать русский язык в богослужении – за богослужением). Новые переводы Священного Писания на русский язык могут найти себе применение в двух сферах:

-  для первоначального знакомства с Писанием;

- для углубленного изучения Библии теми, кого не удовлетворяет или полностью не удовлетворяет Синодальный перевод». Таким образом, РБО со всей определенностью заявило, приступая к современному русскому переводу Библии, что он не предлагается в качестве альтернативы Синодальному переводу, который церкви России желают так или иначе использовать. Но он вызван откликом на нужду образованного общества, желающего лучше понимать библейские тексты, исходя из современного состояния русского литературного языка и достижений библейских наук.

Второе: 

«Переводы должны быть адресованы как церковным, так и нецерковным людям. Поэтому в переводах желательно избегать таких слов и выражений, которые хотя и привычны церковному читателю, но для нецерковного читателя были бы не понятны». Здесь, впрочем, требуется одно уточнение. Это было написано 15 лет тому назад. За это время существенно изменился «церковный читатель», если иметь в виду читателя, принадлежащего к РПЦ. Уже сошло с исторической сцены поколение, которое в своем образованном слое еще понимало значение славянизмов, сохранившихся в Синодальном переводе. И кстати, именно русский православный читатель составил бόльшую часть запросной группы читателей современного русского перевода библейских книг, выходивших как в качестве Нового Завета – Радостная Весть, так и отдельными книгами Ветхого Завета, издававшимися РБО по мере их готовности.

Учитывая краткость времени, предложенного мне для выступления мне остается только представить плоды 15-летних трудов переводчиков и редакторов современного русского перевода Библии. Чтобы понять его необходимость для всякого желающего серьезно ознакомиться со Священным Писанием христиан, я приведу два кратких примера, на которых можно сравнить переводы Синодальный и современный. Первый из Ветхого Завета. 

Это Псалом 126. В Синодальном переводе выделены желтым неточно переданные выражения.

Песнь восхождения. Соломона.
1 Если Господь не созиждет дόма, напрасно трудятся строящие его:
   если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж.
2 Напрасно вы рано встаете, поздно просиживаете,
   едите хлеб печали, тогда как возлюбленному Своему Он дает сон.
3 Вот наследие от Господа: дети; награда от Него – плод чрева.
4 Что стрелы в руке сильного, то сыновья молодые.
5 Блажен человек, который наполнил ими колчан свой!
   Не останутся они в стыде когда будут говорить с врагами в воротах.

Современный русский перевод того же Псалма (выполнен М. Г. Селезневым):

[Песнь восхождения. Сложена Соломоном]
   Если не станет Господь строить дом –
   напрасно строители трудятся.
   Если Господь
   города не охраняет –
   стража напрасно бдит.
2 Напрасно вам рано вставать
   и бодрствовать до поздна!
   Кто ест хлеб, заработанный
   своими трудами,
   тем, любимцам своим,
   Господь дает сон.
3 Дар Господа – дети,
   награда Его – плод чрева.
4 Сыновья, рожденные в юности, -
   что стрелы в богатырской руке.
5 Блажен, кто наполнил ими
   колчан свой!
   Не посрамится он,
   когда встретится с врагом
   у городских ворот!

И в заключение пример из Нового Завета. Сначала известный текст 2 Тим 4:6-8 в Синодальном переводе, где Павел подводит итог своей жизни и служения:

Это же самый пассаж в современном русском переводе («Радостная Весть», выполнен В. Н. Кузнецовой), точно передающий смысл оригинала, утраченный в Синодальном переводе, следующем здесь славянскому:

6 Что же касается меня, жизнь моя уже на алтаре, как возлияние. Приближается время ухода. 7 Я хорошо провел бой, я пробежал весь забег, я был верен правилам. 8 И теперь меня дожидается приз – венок праведности, который вручит мне Господь в тот день, а Он – праведный Судья. И Он вручит его не только мне, но и всем кто с любовью ждет Его возвращенья.

Этот перевод в вышедшем издании сопровождают следующие примечания:

Как видим, а соответствующих примеров можно привести множество, то, что понималось раньше неверно, нашло верное понимание, и то, что оставалось «прекровенным», нашло свой ясный смысл.