Газета «Вгляд»: «Собирались специальные комиссии»

Впервые за последние полторы сотни лет сделан новый перевод Библии на русский язык

«Основной принцип синодальной версии – это буквальная передача конструкций оригинального текста. Принцип нового перевода – не рабское следование оригиналу, а точная передача смысла», – объяснил газете ВЗГЛЯД разницу между двумя версиями переведенной на русский язык Библии, которые разделяет полтора столетия, филолог-библеист Лука Маневич.

1 июня вышел в свет новый, первый за долгое время перевод Библии на русский язык, подготовленный Российским библейским обществом. Это событие важно не только для специалистов и церковных людей, но и для русской культуры в целом: одну из главных книг человечества теперь можно прочесть на современном русском языке. Это в полной мере согласуется с практикой зарубежных стран, в частности англоязычных, где переводы Священного Писания на современный язык осуществляются периодически.

Филолог-библеист Лука Маневич, один из участников работы над новым переводом, рассказал газете ВЗГЛЯД, в чем смысл этого начинания и чем только что изданная русская версия Библии отличается от старой, существовавшей на протяжении более чем 100 лет.

ВЗГЛЯД: Первый перевод Библии на русский язык, называемый синодальным, делался на протяжении XIX века, и полный его текст был издан в 1876 году. Что изменилось с тех пор? Какова основная причина того, что оказался необходим новый перевод?

Лука Маневич: Синодальный перевод, несомненно, устарел – ведь ему более 100 лет. На самом деле, почти 150. Уже в тот момент, когда он появился, высказывались многочисленные нарекания – как со стороны церковной части общества, так и со стороны светских людей. Но нужно иметь в виду, что это было единственное переложение Библии на русский язык. Поэтому до сих пор понятие «русская Библия» ассоциируется у большинства русских людей именно с синодальным переводом. Есть еще церковная Библия, которую читают во время богослужений, но это перевод не на русский, а на церковнославянский язык, и исходный текст там в значительной степени другой. А с русским синодальным переводом проблема не только в том, что он появился давно, но и в тех принципах, по которым он был сделан. Это совершенно не те принципы, которые лежат в основе нового перевода.

ВЗГЛЯД: В чем же отличие?

Л. М.: Основной принцип синодальной версии – это буквальная, пословная передача конструкций оригинального текста. Основной принцип нового перевода – не рабское следование оригиналу, а точная передача смысла, причем с ориентацией на максимально широкий круг читателей, в том числе и тех, у которых нет церковного опыта. Текст максимально ясный и доступный. При этом он рассчитан на более или менее образованных людей, знающих русскую литературу хотя бы в объеме средней школы.

Вообще, речь о противопоставлении пословного и литературного перевода заходит не только в случае Библии. Об этом много говорили теоретики перевода и в России, и за рубежом. Давно уже признано, что хороший перевод – тот, который не является буквальным. Как это ни парадоксально звучит, именно отказ от пословного воспроизведения оригинала позволяет более точно передать его смысл и суть. Так что необходимость нового переложения Библии на русский появилась не вчера, не позавчера и не 10 лет назад. Она, на самом деле, была и ощущалась всегда. Синодальный перевод был всего лишь попыткой. Трудно сказать, насколько она была удачной или неудачной. Но очевидно, что уже тогда, когда она была предпринята, можно было предпринимать и другие.

ВЗГЛЯД: То есть можно было бы перевести Библию не буквалистским способом на тогдашний русский язык?

Л. М.: Конечно! Синодальный перевод – это перевод принципиально не литературный. Мы же – как переводчики Ветхого Завета, так и переводчики Нового и в целом Российское библейское общество – последовательно придерживаемся того принципа, что перевод любого текста, и прежде всего Священного Писания, может и должен быть литературным. Мы уверены, что русский язык располагает всеми средствами для того, чтобы передать библейское послание.

ВЗГЛЯД: Над новым переводом работала целая группа специалистов. Как координировалась эта работа?

Л. М.: Над переводом Нового Завета работал один человек – Валентина Николаевна Кузнецова. Ее текст подвергался серьезному редактированию, собирались специальные комиссии. Последняя собиралась год назад, когда текст Нового Завета уже готовился к изданию в составе полной Библии. Комиссии вносили предложения, которые всесторонне обсуждались, и порой эти обсуждения сопровождались горячими спорами. В конце концов в каждом случае принималось консолидированное решение. Как перевести то или иное место, как расставить акценты – все это рассматривалось специалистами совместно. Но в основе своей перевод Нового Завета – это авторский труд Кузнецовой.

Ветхий Завет переводился иначе. Там последнее слово было за главным редактором – Михаилом Георгиевичем Селезневым. Под его руководством работала целая плеяда ученых-библеистов и переводчиков. Их имена перечислены во вступлении к нашему изданию. Параллельно переводческой работе функционировал как бы некий кружок библеистов, которые постоянно собирались, обсуждали тексты, редактировали, исправляли друг друга, спорили, соглашались или не соглашались. Последняя редактура и внутреннее согласование ветхозаветной части – это результат работы Михаила Георгиевича. Какой-то вклад в это внесен и мной.

ВЗГЛЯД: Что представляет собой новый перевод с точки зрения стиля? На какие образцы современного языка вы ориентировались?

Л. М.: Ну а что вы сами вкладываете в понятие литературного языка? Дело в том, что Библия очень разная, все ее тексты нельзя привести к единому стандарту, да это и не нужно. В Ветхом Завете представлено множество различных жанров, и то же самое касается Нового Завета например, жанр посланий сильно отличается от жанра Евангелий, хотя и то, и другое – прозаический текст. Одной из наших задач как раз и было передать жанровое многообразие текста. Чего, кстати, абсолютно нет в синодальном переводе, там все звучит, в общем-то, одинаково.

ВЗГЛЯД: Насколько я понимаю, те два издания, с которых делался перевод двух Заветов, были выбраны как наиболее авторитетные на настоящий момент.

Л. М.: Совершенно верно. Тут важно отметить, что новый перевод Ветхого Завета делался с древнееврейского текста Масоретской Библии, а не с древнегреческого текста, известного как Септуагинта. А наиболее авторитетное на сегодняшний день издание масоретского текста – это  подготовленная Германским библейским обществом Biblia Hebraica Stuttgartensia. В свою очередь Новый Завет переводился с The Greek NewTestament, это тоже издание Германского библейского общества.

ВЗГЛЯД: Насколько я знаю, в синодальном переводе есть смысловые неточности, которые были исправлены в новой версии.

Л. М.: Да, безусловно. А кроме того, есть места, которые могут ввести читателя, по крайней мере современного, в заблуждение. Я даже составлял списки таких случаев, порой комичных. Вот, например, Притчи, 27-я глава, девятый стих. В синодальном переводе там сказано: «Масть  и курение радуют сердце». Большинством людей, не привычных к церковнославянизмам, слово «курение» понимается как употребление табака. Между тем в оригинальном тексте имеется в виду курение благовоний. Но при чтении синодального перевода этот совершенно естественный смысл от читателя ускользает. Я, кстати, лично знаю людей, которые были весьма смущены и не понимали, почему курение радует сердце.

ВЗГЛЯД: А что означает слово «масть»?

Л. М.: А слово «масть» отсылает вовсе не игре в карты (хотя с такой современной читательской интерпретацией я тоже сталкивался), а к совсем другой вещи. Оно означает «умащение», «оливковое масло» (как известно, в древнем мире оливковое масло было очень важной составляющей повседневной жизни, использовалось как косметическое средство, было атрибутом пиров). То есть речь в этом стихе идет о том, что сердце радо умащениям и благовониям, как и сказано в новом переводе.