Доблесть воинская, доблесть духовная…

15 ноября 2018 г. в Российском библейском обществе состоялся очередной научный семинар по библиологии. Участники семинара прослушали и обсудили лекцию ученого-библеиста и востоковеда Владимира Владимировича Сорокина (Православный университет им. прот. Александра Меня) «Путь воина: Библия, Гомер, Махабхарата».

Тема воинской доблести – одна из сквозных и непреложных тем в книгах Ветхого Завета; в Новом же Завете она трансформируется в тему духовного борения христианина «против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12).

Ветхозаветную тему воинской доблести роднит с этой же темой в наследии Античности и Востока одно сходное наблюдение и сходное осознание внутреннего пути человека: нахождение человека в критических обстоятельствах смертных борений, непосредственное предстояние души силам жизни и смерти – всё это ведет к предельно серьезному отношению к Бытию, к миру, к людям, к собственному жизненному пути. Однако, если в культурах Античности и Востока эта – выражаясь категориями экзистенциальной философии – «пограничная ситуация» (Grenzsituation) разрешается идеей неумолимой судьбы и ее приятия, – то мышление библейское открывает перед историческими и духовными «воинами» совершенно иные и более глубокие внутренние горизонты.

Иаков, борющийся с Ангелом; Давид, преследуемый своим обезумевшим врагом (царем Саулом), но старающийся пощадить его; тот же Давид, изменяющий своей воинской доблести и добродетели, когда коварно посылает на верную смерть мужа своей возлюбленной, но всё же приносящий глубочайшее покаяние за недостойный поступок (Пс. 51/50); Савл-Павел, вооруженной рукой подавляющий юную Церковь, но ослепляемый и спасаемый Божественным Светом (Деян. 9:1-9), – все они, проходя через глубочайшие внутренние потрясения, глубочайший катарсис, открывают перед собой новые горизонты Бытия. Это – сыновнее отношение к Богу, которое вместе с верой сообщает человеку чувство осознанной и осмысленной преемственности жизни. Иными словами – чувство одухотворенной истории, в которую ты вовлечен и за которую ответствуешь сам. 

И здесь уже вступает в свои права не безотчетное ощущение судьбы, но сила доверия человека к своему Творцу.

Жизненное и духовное борение разрешается глубоко личным стремлением к святости, которая, исподволь торжествуя над «фатумом», объемлет собой и мудрость, и разумение (Sophia kai phronēsis – Еф. 1:8).